Как спасали Воронцовский дворец в Крыму. Ярмо героя

Делай что должен, и будь что будет.

А знаете ли вы, что знаменитый далеко за пределами Крыма Воронцовский дворец должен был быть взорван дважды, но оба раза избежал своей участи только благодаря случаю и человеку, который за его спасение сел в тюрьму на 10 лет.

После этого рассказа ваша прогулка по Воронцовскому дворцу и парку обретёт особую ценность и вы внимательней будете всматриваться в эту красоту, которая могла быть утрачена.

Это очень сложная и трогательная история, основанная на реальных событиях и судьбе человека, старания которого Родина не оценила.

В прошлом материале мы рассказалио Воронцовском дворце, где он находится и как его посетить. Сегодня мы углубимся в трагические страницы его истории.

Напомним, что до Октябрьской революции 1917 года Воронцовский дворец в Крыму принадлежал трём поколениям семьи Воронцовых и был национализирован в годы советской власти.

В отличие от судеб многих дворцов Крыма, таких как Дюльбер или имение графини Гагариной, Воронцовский дворец не стал санаторием для отдыха, а превратился в музей, и произошло это в 1921 году.

Когда началась Великая Отечественная война, экспонаты этого музея, как и многих других музеев Крыма, не успели эвакуировать. Немцы, заняв полуостров, подвергли его массовому грабежу.

Не обошли стороной и Воронцовский дворец, и только благодаря старшему научному сотруднику музея Степану Григорьевичу Щеколдину удалось сохранить здесь множество ценных экспонатов и архитектуру.

Рискуя жизнью, Степан Щеколдин спрятал часть шедевров музея и дважды уберёг уникальный памятник архитектуры сначала от динамита НКВД, а затем от немецких авиаснарядов.

О самых роскошных дворцах и замках Крыма читайте в нашей публикации.

Приказано уничтожить!

Сначала дворец должны были взорвать отступающие советские войска во исполнение указа Иосифа Сталина, предписывавшего разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск и не оставлять врагу ни единой ценности.

Только благодаря активной защите и препирательствам с бойцами НКВД, а также из-за их спешки дворец не был взорван. Степану Щеколдину, которому тогда было 37 лет поручили облить его керосином и поджечь, но тот указания не выполнил.

Вот как вспоминает о тех событиях сам Щеколдин в своей книге «О чём молчат львы».

«В Шуваловском корпусе дворца, где помещался дом отдыха имени 10-летия Октября, разместился штаб советского истребительного батальона.

Однажды на площадь к дворцу подъехала машина с грузом, из кабины вышел молодой солдат в пилотке. Он обратился ко мне: «В музее кто-нибудь есть?» Меня охватила тревога: «Я сейчас узнаю» – и бегом в штаб: «На помощь! Взрывать хотят!».

Человек пять-шесть побежали вместе со мной к машине. Один из них назвал себя комиссаром батальона Поздняковым, другой – командиром батальона Вергасовым. Солдат в пилотке представился как уполномоченный НКВД.

В машине была взрывчатка. Уполномоченный упорно твердил, что он выполняет приказ. Спор был недолгим. Поздняков горячился, меня трясло как в лихорадке. По приказу Позднякова дружинники выдворили машину вон.

Я просил: «Я один в музее, дайте охрану». С этого момента дворец постоянно охраняли 5-6 бойцов истребительного батальона. Однако настал день, когда батальон ушел в горы.

В городе упорно шли разговоры о взрыве дворца. Я – в горисполком. Вбежал без разрешения, застав там Чолаха. «Товарищ Чолах! Меня тревожат слухи о взрыве дворца». – «Дворец взрывать не будем. Ты хорошо знаешь дворец. Жди моего распоряжения по телефону: возьмешь керосин, обольешь всё и подожжешь».

– «Вы с ума сошли! Миллионные ценности, памятник культуры, и вы – сжигать! Зачем это? Это фашистов остановит?» – «Ты знаешь приказ товарища Сталина? Врагу нельзя ничего оставлять! Иди, жди и действуй!»

Несколько дней безвластия в Крыму прошли в каждодневной охране дворца от вандалов. Это были бессонные ночи и постоянный страх за судьбу ценных экспонатов.

«Двое суток – 4-го и 5-го ноября – безвластие. Граждане громили магазины, базы, аптеку, дома отдыха и санатории; разносили по домам кровати, матрацы, всё, что попадало под руку.

Вечером горели: ресторан, гостиница «Дюльбер», по фасаду которой вилась китайская глициния, клуб, находившийся на месте теперешнего сквера с памятником В. И. Ленину. Значит, распоряжение Чолаха «по приказу Сталина» выполнялось. Эти двое суток я был в состоянии тревожного ожидания новой беды».

В оккупации

После оставления Крыма советскими войсками во дворце расквартировались немцы. Степан Щеколдин был назначен немецкими оккупационными властями Крыма директором музея, который был открыт для экскурсий.

Частенько туда ходили группы немецких и румынских офицеров и солдат, за которыми нужно было присматривать, чтобы те не стащили какие-либо предметы экспозиции.

Это были сложные времена как для дворца, так и для его сотрудников. Во время оккупации Степану Щеколдину удалось спрятать от немцев из штаба Розенберга самые ценные экспонаты музея, которые могли быть вывезены в Германию. Только чудом, уговорами и где-то даже обманом ему удалось сохранить архитектуру и часть экспозиции Воронцовского дворца.

В 1944 году немцы, оставляя Крым, заложили для подрыва под стены музея артиллерийские снаряды.

«Ночью на площадь въехала грузовая машина с немецкими солдатами. Спрыгнув с машины, они спешно выгружали снаряды, раскладывая их вдоль фасада дворца. Оставив эти снаряды, они уехали в сторону Симеиза. Что дальше?
Мы вышли на площадь, перетаскали снаряды (их было около десятка) в парк напротив площади и уложили их в окопы, которые были вырыты в 1941 году вдоль всей дороги.

Мы торопились и, сделав дело, скрылись во дворце. Томительно ждали. И к ужасу нашему, приехал опять с востока грузовик с солдатами. Спрыгнули с машины, побегали вдоль дворца минут пять, что-то крича, вскочили в машину и уехали на Симеиз.

Это была последняя машина оккупантов в Алупке. Измученные пережитым, усталые от волнений, мы пробродили по залам до утра».

Ярмо героя

После освобождения советскими войсками Крыма Степан Щеколдин сдал все сохранённые ценности властям под расписку. Но приказ о своём награждении за спасение уникальных шедевров и самого дворца он услышал уже в тюрьме.

Советская власть осудила его на 10 лет за сотрудничество с оккупационным режимом, сослав в лагеря. Степана Щеколдина реабилитировали в Украине только в 1991 году стараниями академика Дмитрия Лихачёва.

После освобождения он поселился в Таганроге и устроился на работу в Таганрогский драматический театр распространителем билетов. Последние годы жизни провёл у родных в Ставрополе, где и скончался 6 мая 2002 года.

Не менее удивительная “История любви, достойная романа. Тайны имения Гагариных в Крыму”.

Его гражданскому подвигу была посвящена целая поэма известной поэтессы Риммы Казаковой – автора многих популярных песен советского периода и 1990-х годов. Уроженка Севастополя, она не могла остаться равнодушной к истории родного края. Стихотворение вошло в её поэтический сборник «Ёлки зелёные».

Вот несколько строк из этой поэмы, которые удалось разыскать на просторах Интернета.

Когда был город нами взят, в музей направили наряд.

Хранитель всё по списку сдавал им под расписку.

От чашек-ложек и гардин до исторических картин…

Ах, каждый шар бильярдный! Весь тот дворец мильярдный.

Ему б за тот дворец — венец, рассказу — сказочный конец,

но сказок в жизни мало… Конец — у трибунала.

Не помню уж, на сколько лет в тот год военный, жесткий

ему отгородили свет чугунною решеткой.

Ошиблись. Что же тут теперь? Хоть плачь! Ошибка вышла.

О людях думать бы теплей, доверчивее, выше…»

До сих пор история человека, решившего спасти дворец не только от захватчиков, но и от отступавших войск Красной армии продолжает вдохновлять потомков.

О его подвиге сняты фильмы, написаны книги такими известными писателями, как Леонид Соболев, Илья Вергасов, Евгений Богат. В Таганроге на стене дома № 171/3 по улице Дзержинского открыта мемориальная доска герою.

В 2018 году вышел очередной фильм «Степан Щеколдин. Человек, спасший Воронцовский дворец» режиссёра Сергея Литовца, а в 2019 году режиссёр-документалист Григорий Илугдин снял по мотивам книги Степана Щеколдина «О чём молчат львы» одноимённый четырёхсерийный документальный фильм. Первый показ ленты состоялся на телеканале «Культура».