Дворцы тоже горят: самый знаменитый пожар в Крыму

Сутки пылал огонь над знаменитым царским дворцом в Нижней Ореанде. Трое суток никто не мог приблизиться к царскому дворцу. Пожар был виден даже из Ялты, и люди платили огромные деньги извозчикам, чтобы добраться до места трагедии и посмотреть на невиданный доселе по масштабам и значимости пожар. Так погиб знаменитый царский дворец семьи Романовых в Крыму.

Это случилось в ночь с 7 на 8 августа 1881 года, когда из-за нелепой случайности в Ореанде загорелась крыша дворца — первой в истории Российского государства царской резиденция в Крыму.

А началась эта история в 1825 году, когда родной брат и предшественник Николая I, победитель Наполеона Александр I, любивший путешествовать, побывал в Ореанде. Это место не оставило его равнодушным, пленило его своей первозданной красотой и безлюдностью.

Император решает возвести здесь дворец для своей жены Елизаветы Алексеевны, чтобы приезжать сюда на отдых. Но его планам не суждено было сбыться; на следующий год, в мае 1826 года он умер от простуды в Таганроге.

Его скоропостижная кончина, а также постоянное намерение отречься от престола и «удалиться от мира» тут же породило легенду о том, что Александр I ушёл в монастырь, а в могилу опустили тело таганрогского солдата. Но это немного другая история. А мы вернёмся в Крым.

Имение в Ореанде переходит по наследству родному брату Александра I — Николаю I, который во время одной из поездок в Крым дарит имение своей супруге Александре Фёдоровне. Императрица в восторге от подарка и мечтает построить на этом месте прекрасный дворец в стиле римских вилл.

Её мечта будет осуществлена, в 1842 году начнётся строительство дворца в имении. Первой постройкой станет белокаменная полуротонда на одном из утёсов Ореанды. В дальнейшем через эту полуротонду пройдёт знаменитая ныне Солнечная, а тогда Царская тропа.

Сегодня полуротонда является одним из памятников архитектуры Южного берега Крыма. На её фоне сфотографировалось не одно поколение туристов. Сохранились даже снимки времён царской династии Романовых.

Дворец в Ореанде строили из местных материалов — из инкерманского и керченского камня, мисхорского и ореандского мрамора. Камины для отопления помещений, а их было во дворце около 20, вырубили из красного мрамора, а парадные лестницы — из белого.

Красота и роскошь этого дворца в то время считались непревзойдёнными. Строил его швейцарский архитектор Карл Иванович Эшлиман — один из первых архитекторов Южного берега Крыма и Ялты.

Дворец строили 10 лет. После полного завершения строительства Карл Эшлиман остался в Ореанде на посту смотрителя имения. Принимал дворец лично император Николай I, но больше в Ореанде ему побывать не довелось. Через три года, в 1855 году, он умирает, а вслед за ним — в 1860 году, через пять лет уходит его супруга Александра Фёдоровна.

Дворец и имение переходят их второму сыну — великому князю генерал-адмиралу  Российского Императорского флота Константину Николаевичу (младшему брату императора Александра II).

Для него имение и дворец становятся своего рода «земным раем», как он часто называл это место в своих письмах. После выхода в отставку в 1881 году он поселяется здесь постоянно.

Великий князь Константин Николаевич, как вспоминают его современники, был очень доступен и прост в обхождении.

«При нём вход в Ореанду не был возбранён публике, и великокняжеский парк сделался любимым местом прогулок ялтинцев и экскурсантов. Иногда благодушие великого князя простиралось настолько далеко, что он дарил гуляющим дамам букеты цветов», — пишет Александр Одиноков в «Воспоминания о Ялте».

Но спокойная жизнь великого князя в имении длится недолго. В ночь с 7 на 8 августа 1881 года случается трагедия — страшный пожар уничтожает прекрасный дворец царской семьи Романовых.

Об этом событии имеется множество письменных воспоминаний очевидцев. Вот одно из них, записанное дочерью управляющего имением Каролиной Карловной Эшлиман.

«Однажды поздно вечером отец, выйдя на балкон, увидал за Ялтою громадное зарево.

Это в Ливадии или в Ореанде что-нибудь горит, — сказал он. Предположение его оправдалось: горел дворец в Ореанде».

По поводу этого пожара ходит много всяких вздорных басен. Между тем действительною причиною пожара было неосторожное обращение с папиросами мальчиков — детей дворцовых служащих.

Они забрались на чердак и там курили. От неосторожно брошенного окурка загорелась сложенная там морская трава; за чердаком занялся весь верх дворца. Великого князя и управляющего в это время в Ореанде не было.

Когда Константин Николаевич приехал из Ялты, он обратил внимание на сильный запах гари. Стали искать причину. Открыли дверь на чердак. Поток воздуха мгновенно усилил пламя до громадных размеров, и тогда запылал весь дворец.

Прибывшая из Ливадии пожарная команда, с одною небольшою трубою, не могла справиться с пламенем. Слабая струя воды, выбрасываемая из неё, вызывала только хохот в зрителях.

Великий князь, убедившись в её бесполезности, распорядился все усилия пожарных направить на защиту других построек.

— Пусть горит дворец! — сказал он, — спасайте другие постройки!» Тогда струю трубы направили на крыши соседних флигелей.

Дворец горел жарко, но медленно, и это дало возможность вынести из покоев всю движимость, спасти окна, рамы и двери, успели даже выломать и вынести камины.

Сутки с лишним горел дворец. На пожар собралась большая толпа зевак. Любопытные в ночь пожара платили бешеные деньги извозчикам за проезд из Ялты в Ореанду: по 20 и даже по 30 рублей в оба конца.

Великий князь сам слышал, как люди в толпе обвиняли его в происшедшем, многие говорили:

«Дворец сжёг сам великий князь: он хотел уничтожить компрометирующие его бумаги. Оттого он и не велел тушить пожар».

Константин Николаевич отнёсся к этой праздной болтовне с презрением: он посмеялся над глупцами, между тем злая сплетня пустила глубокие корни, и в обществе и по сие время живут сказки о поджоге дворца.

На предложение построить новый дворец великий князь отвечал: «Я самый бедный из братьев, и у меня нет денег на это».

После пожара великий князь поселился во флигеле — скромном домике на территории имения, который прозвали «Адмиральским домиком». Он стоит там до сих пор. Сейчас в нём располагается библиотека санатория «Нижняя Ореанда».

Сгоревший дворец долгое время привлекал к себе путешественников и гуляющих. Ореанда была доступна всем, вход на территорию царского имения был свободным.

Следы пожара убрали, разрушенные стены побелили. Через некоторое время развалины покрылись живописными зарослями плюща и сетью ползущих роз.

В парке разгуливали стройные газели, бравшие пищу из рук отдыхающих, в пруду плавали лебеди. Находившаяся на территории имения так называемая Мачтовая скала, над которой некогда поднимались императорские штандарты, теперь часто была украшена генерал-адмиральским штандартом, свидетельствовавшим о том, что князь Константин Николаевич находится в Ореанде.

Вот как вспоминает своё посещение Ореанды в то время корреспондент известного французского издания Le Tour du Monde, похожего на наше издание «Вокруг света».

«Мы продолжаем наше путешествие и вскоре оказываемся у Ореанды, известного имения великого князя Константина Николаевича. Довольно крутой извилистый спуск ведёт нас через лес на плато, где когда-то стоял великолепный дворец, полностью уничтоженный в 1882 году таинственным пожаром.

Красота Ореанды заключается в том, что здесь с особой тщательностью попытались минимизировать ущерб естественности природного ландшафта.

Никаких искусственных лужаек с подстриженной травой, никаких аллей, созданных с помощью компаса и бечёвки, никаких заумных комбинаций посадок, никаких художественных цветников, никаких табличек на кустарниках и деревьях: деревья и кусты говорят сами за себя величием своих размеров, сиянием листвы и ароматом своих цветков.

Трава свободно растёт там, куда занесли её семена осенние ветра. Аллеи извиваются там, где огромные старые хозяева-дубы соизволили предоставить им эту возможность.

И если где-нибудь мы и встречаем маленький цветничок, то это лишь для того, чтобы исправить очевидную ошибку дамы-природы.

Как свободно чувствуешь себя под этими высокими деревьями, привыкшими только к объятиям плюща и диких растений!

Во время морского бриза особо остро чувствуется здесь проникающий запах дерева, влажного мха и опавших листьев. С этим запахом не может сравниться даже аромат царицы-розы.

Я останавливаюсь у источника, бьющего из-под старого дерева, и маленького пруда с плавающими в нём лебедями.

Немного побродив наугад, я обнаруживаю то место, где стоял старый дворец, самый красивый на всём южном побережье. Остались только следы подвального помещения и остатки стены первого этажа. Всё остальное было разобрано и использовано при строительстве церкви.

Я видел этот дворец в 1883 году некоторое время спустя после пожара. Хорошо помню, что его вылизанные огнём фасады, чёрные от копоти, открытые небесам оконные пролёты, провалившаяся крыша напомнили мне многие парижские дворцы, развалины которых явно выдают руку поджигателя, очень опытного в своём грязном деле.

Слева от руин, сохранивших ещё зловонный запах сажи, расположен одноэтажный домик с черепичной крышей, возле которого сидит старик, заботливо поглаживающий милого белого пуделя.

Эта скромная хижина и является, по всей видимости, сегодняшним дворцом великого князя. Старик с белым пуделем предлагает мне посетить этот «дворец» .

Мы пересекаем три или четыре большие комнаты, похожие на каюты пассажирского корабля. Начиная с прихожей все стены увешаны картинами и гравюрами, на которых изображены военные корабли эскадры и морские сражения.

Здесь также присутствуют несколько марин Айвазовского, несколько красивых акварелей и множество портретов, среди которых я замечаю портрет царицы Наталии, изображение молодого царя Сербии и две или три фотографии очень симпатичных женщин.

В рабочем кабинете на большом столе среди нескольких альбомов расположены три соединённые друг с другом якоря, используемые хозяином в качестве пресс-папье. В какую сторону ни глянешь, везде чувствуется присутствие моряка, человека с утончённым вкусом, которому удалось даже эту лачугу превратить в подобие дворца.

Указывая мне на два изящных шкафа работы Буля, мой гид Тимофей Шубяков говорит с грустным видом: «Вот всё, что осталось от нашего старого дворца» .

— Но как же случилось, что огонь так быстро и разрушительно уничтожил это огромное здание из мрамора? — спрашиваю его я.

— А, — рубанул тот воздух жестом обречённого, свойственным всем сословиям России, — чёрт его знает, как это всё произошло.

— Ведь воды было достаточно?

— Конечно, достаточно, но наши насосы не могли поднять воду так высоко… Здание загорелось часов в одиннадцать вечера, сразу со всех сторон и именно там, высоко под крышей.

На следующий день часам к четырём вечера остались лишь четыре стены и эти два шкафчика. Да, людей было много. Видели бы вы их всех, бегающих по залам. Но из всего того, что они спасли, нам ничего не досталось.

— У вас есть какие-то подозрения?

Тимофей покачал своей лысой головой, затем потеребил бороду рукой старого солдата и загадочно пробормотал:

— Подозрения… подозрения… Можно ли что-либо утверждать? Конечно, в окружении князя был один поляк… И мы предупреждали! Одним словом, тайна осталась тайной.

Я спрашиваю у Тимофея, часто ли великий князь навещает этот домик.

— Он почти постоянно живёт в нём, — отвечает Тимофей, — а вот его любимая собака, за которой я ухаживаю. И, присев на порог у двери, старик начал поглаживать свою бороду…

Да, ущерб, нанесённый пожаром, был огромен. Спасти из огня удалось немногое, но, к слову сказать, в одной из спален чудом сохранилась одна из картин — «Мадонна Конестабиле» Рафаэля, которая сегодня находится в собрании Эрмитажа в Санкт-Петербурге.

На восстановление дворца в Ореанде требовалась огромная сумма денег, но у князя Константина Николаевича этих средств не было. Он писал в своё время с грустью: «От Матушки я получил прекрасный дворец, его более нет, восстанавливать его я никогда не буду в состоянии. Пусть же из остатков его созиждется храм Божий».

И, словно феникс из пепла, из обгоревших камней царского дворца над Ореандой вырос храм в грузинско-византийском стиле. Его освятили в честь Покрова Пресвятой Богородицы.

Храм в честь Покрова Божией Матери стоит здесь до сих пор, недалеко от Адмиральского домика (флигель, где жил князь после пожара). В храме ведутся службы.

Строил его академик архитектуры Алексей Андреевич Авдеев, построивший также Владимирский собор — усыпальницу адмиралов в Севастополе, церковь над могилой князя Гагаринa (Кучук-Ламбат), историю любви которого мы описывали ранее, церковь Св. Николая на Братском кладбище в Севастополе, часовню над могилой князя Горчакова в Севастополе и ныне не существующую часовню на Инкерманской высоте в городе Инкермане, который мы советуем посетить с отдельной экскурсией.

Церковь в Ореанде украсили великолепные мозаики работы итальянского мастера Антонио Сальвиати.

По окончании Великой Отечественной войны по личному приказу Иосифа Виссарионовича Сталина на месте бывшего царского имения началось строительство санаторного комплекса «Нижняя Ореанда» . В 1958 году по проекту архитектора М.Я. Гинзбурга на месте, где стоял дворец, был построен главный корпус санатория, ныне корпус № 1 «Империал».

Здание выстроено в виде роскошного двухъярусного «римского» дворца с широкими лестницами, ведущими на второй ярус. Здесь отдыхала советская партийная элита и знаменитые деятели науки, культуры и спорта.

В парке, как и раньше, плавают по озеру лебеди и стоит 200-летняя чинара, или, по-другому, Восточный платан, который помнит всех Романовых и гостей, бывавших здесь. Этот великан является уникальным памятником природы и заслуживает отдельного рассказа.

Фото: Елена Озаренко, официальный сайт санатория “Нижняя Ореанда”, открытые интернет источники.

Елена Озаренко

В публикации использованы материалы из открытых интернет источников, официального сайта санатория «Нижняя Ореанда»  , «Старая Ялта» , публикация Александра Одинокова «Воспоминания о Ялте»